Новости

 —  Эдуард Вениаминович, о чём ваша новая книга? Выдайте небольшой спойлер для читателей NN.RU, пожалуйста.

 — Эта книга про живописцев, об этом свидетельствует её название. С этими людьми я в своей жизни сталкивался. Ну, если не с ними, то с их тенями, с их именами. Скажем, Рубенса я в своё время «откопал» в Антверпене. Шёл по каким-то трущобам и попал в храм святого Якова, где обнаружил картину этого художника. Там, в этом храме, был жуткий холод, а на могильных плитах была изображена смерть с косой. Я подумал, что Рубенс рисовал этих пышных красавиц, чтобы согреться в этом ледяном климате.

Энди Уорхола я знал лично, встречал его множество раз в Нью-Йорке и Париже. А вот с Андреем Рублёвым я познакомился в то время, когда сидел в тюрьме.

Меня несколько раз возили в Лефортовский суд, в сотне метров от которого находится Свято-Андроников монастырь, где похоронен Рублёв. В храмах этой обители остались фрагменты фресок, выполненных этим мастером. Такие связи у меня возникали постоянно.

В 1980 году я был во французском городе Арле и удивился, какая туристическая индустрия там выросла вокруг пребывания Ван Гога и как все они паразитируют на этом имени. Всем показывают кафе, в которое Ван Гог принёс своё отрезанное ухо, чтобы показать своей подруге-проститутке. Речь о том, морально ли целому городу строить своё благосостояние на образе человека, которого жители Арля не любили и гнали.

Ещё мальчиком я попал в психбольницу —  Сабурову дачу, где лежали многие российские гении: Гаршин, Хлебников, Врубель… Почему-то я уже тогда самонадеянно причислял себя к этой категории людей. Годы спустя, сидя в тюрьме, прочёл, что в Сабуровой даче открылся музей, где я представлен как один из экспонатов. Я тогда злорадно потёр руки, радуясь, что оказался прав уже тогда, когда меня не за что было выделять.

Когда у меня накопилось достаточное количество таких вот встреч с живописцами, я решил, что мне пора открыть свою галерею. Ко всем из этих гениев я имею какое-либо отношение.

Я решил, что мне необходимо написать такую книгу и сделал это. Пусть люди посмотрят на живописный мир моими глазами. Существует масса всякой дури, огромное количество музеев. Я в своё время даже «переел» этой живописи, когда жил в Вене и Италии. Очень люблю, например, того же Рафаэля с его этими мадоннами. Вообще, производство мадонн с этими резиновыми младенцами в своё время было поставлено на поток. Почему-то никто не умел хорошо их изображать. В виде мадонн брали обычно кормилиц, поскольку знатные дамы не желали позировать с ребёнком в руках. Поэтому у большинства мадонн абсолютно глупые лица. В моей книге достаточно много злобных выпадов в адрес обычной цивилизации. Так что это совсем не безобидный путеводитель по живописцам, это достаточно острое сопровождение.

 —  Расскажите о дальнейших литературных планах. Есть идеи, о чём будете писать дальше?

 — Пути Господни неисповедимы. Чёрт его знает! Предыдущая книга («Седого графа сын побочный». — NN.RU) была исследованием моих предков по отцу. Неожиданно «накопал» совершенно изысканных, аристократических предков и одновременно свою прабабку, которая оказалась неграмотной дворовой девкой. Попутно мне удалось написать о России того времени: незадолго до революции и во время неё. Я всю жизнь считал себя красным, а тут нашёл среди своих предков тайных советников, губернаторов, фрейлин Её Высочества и так далее. Они тоже храбрые люди. Одна из моих бабушек по отцу вернулась из Сербии в Крым и работала медсестрой в белогвардейском отряде. Она погибла от красноармейской пули в живот.

В этой же книге описана судьба моего дяди — младшего брата отца. Мы считали его без вести пропавшим, а оказалось, что он умер от туберкулёза в лагере на территории Австрии в 1943 году, за два дня до моего рождения. Все эти вещи позволяют взглянуть на судьбу России. Брат деда по отцу оказался видным белогвардейцем. До Гражданской войны он был командиром 53-й казачьей дивизии, в которой служил и мой дед. От деда остались фотографии, из которых его братан был вырезан. Тот стал белым генералом в Мурманском крае. Получается, что именно он пригласил англичан в Архангельск. По крайней мере, так говорит «Википедия».

 —  Почему сейчас продолжают пользоваться этими терминами: красные и белые, левые и правые?

 —  Общество, и наше, и западное, очень косное. До них доходит, как до жирафов. У нас даже политические партии не соображают, что сейчас этого не надо делать. Смотрите, левые молятся на политический манифест, написанный в 1848 году. Либералы молятся на Адама Смита, который жил почти три столетия назад. Никому и в голову не приходит, что идеология устаревает, так же, как и многое другое — литература, например, или нравы.

 —  Вам не кажется, что такой вид получения информации, как книги, сейчас не очень востребован?

 —  Да, я думаю, что это так. Вообще, изобретение письменности — это огромный удар по всему фундаменту природы, потому что таким образом стала возможна передача опыта между поколениями. Раньше умирал мастер, и его знания умирали вместе с ним, если у него не было учеников. А когда изобрели письменность, то стало возможным передавать знания всем людям, это подвиг Прометея.

«Общество, и наше, и западное, очень косное. До них доходит, как до жирафов»

—  Не кажется ли вам, что сейчас люди всё меньше и меньше времени уделяют чтению?

 —  Всё равно чтение есть. Сейчас, конечно, больше информации. Но, знаете, если вы покопаетесь глубже, то самых интересных и современных знаний в «Википедии», например, нет. Серьёзных вещей вы там не найдёте. «Википедия» очень конформистская. Когда вы достигнете определённого уровня знаний, вам станет не хватать её, и вы скажете: «Что это за убогая библиотека!» На самом деле так и есть. Многие вещи туда просто не допускаются. Я думаю, что этот ресурс контролируется учёными из разных областей.

А учёные, даже самого высокого уровня, — это служащие, они держатся за свою гречку с курицей и не хотят меняться. Они не принимают нового. А ведь всё строится на парадоксальных, неожиданных вещах. От Эйнштейна уже мало что осталось. Но многие безумные вещи всё-таки вошли в науку, просто на это уходит очень много времени. Наука движется. Она вся перерыта, взлохмачена, ничего определённого нет.

Продолжение по ссылке: https://www.nn.ru/news/articles/eduard_limonov__o_svoikh_zhivopistsakh_tyomnoy_energii_putine_oppozitsii_i_vikipedii/54279991/